Преступники «на доверие». Неординарные мошенничества, ограбления и кражи - Алексей Ракитин
Дальше рассуждения Джона становились только интереснее. Он заявил, что хотя власти официально огласили содержание 9-ти листов с текстом «инструкций» для Человека-С-Бомбой-на-Шее, ему, Джону Уэллсу, предоставили фотокопии только 4-х. В разглашённом содержании остальных пяти листов ФБР допустило какие-то искажения, которые могут быть выявлены путём сличения с фотокопиями оригиналов. Для чего это сделано? Возможно, умышленные искажения призваны раскрыть самооговор сумасшедшего, вздумавшего приписать это преступления себе – такое случается довольно часто в резонансных расследованиях. Скрывать, либо искажать детали – это обычная практика следственных органов, однако рассуждения Джона Уэллса этим не ограничивались.
Бред Фолк, прокурор округа Эри, возглавлявший расследование попытки ограбления офиса банка PNC и последующей гибели Брайана Уэллса, по мнению Джона, младшего брата погибшего, сознательно занимался фальсификацией расследования, сокрытием и подтасовкой улик, активно влиял на свидетелей и лепил тот немыслимый сюжет случившегося 28 августа 2003 г., который, в конце концов, у него и получился.
Он сообщал, что на деталях погубившей его брата бомбы обнаружены следы ДНК, происходившие от двух человек. И задавался логичным вопросом: почему следствие ничего об этом не сообщает? о подозрениях в адрес покойного Ротштейна – прошедшего, кстати, проверку на полиграфе! – напоминать не забывают при всяком удобном случае, а вот о том, кому принадлежит ДНК на элементах взрывного устройства – ни гу-гу… Почему? Очевидно, потому, что это ДНК не Ротштейна и, вообще, не лиц, с ним как-то связанных.
Наконец, ещё одним серьёзным аргументом в пользу невиновности собственного брата Джон считал следующую деталь: накануне трагедии Брайан договорился с сестрой и матерью вместе провести вечер. Они должны были сходить в кинотеатр, а потом посидеть в ресторанчике. Времяпровождение тривиальное, но только не для человека, который знает, что завтра ему предстоит грабить банк с настоящей бомбой на шее. Если Брайан Уэллс действительно был соучастником заговора, то как он мог до такой степени хладнокровно планировать распорядок самого опасного в своей жизни дня? Джон Уэллс считал, что Брайан не был монстром, и наличие планов о совместном с сестрой и матерью походе в кино – лучшее подтверждение тому, что накануне он даже не представлял, в какую историю окажется вовлечён.
Правоохранительные органы упорно игнорировали выступления Джона Уэллса, не считая нужным как-то парировать или объяснять приводимые им аргументы. Это демонстративное равнодушие властей явно выводило Джона из себя. Уже летом 2005 г. он открыто заявил, что окружной прокурор Брэд Фолк (Brad Foulk) фальсифицирует расследование. И этот выпад тоже был проигнорирован. В общем, к Джону Уэллсу власти демонстрировали отношение такое, словно бы он являлся эдаким городским сумасшедшим, на которого и обижаться не следует, и, вообще, всерьёз реагировать на его эскапады не нужно.
Расследование шло своим неспешным чередом – без каких-либо всплесков и прорывов – вплоть до конца весны 2005 г., когда у специального агента Джеральда Кларка вдруг открылся настоящий фонтан ценных мыслей, идей и информации. О причинах столь неожиданного «фонтанирования» поговорить придётся особо в другом месте, но поподробнее остановиться на событиях той поры здесь и сейчас необходимо.
В ряду этих событий одним из важнейших следует считать появление в деле весьма любопытной информации, полученной специальным агентом Кларком от ценного свидетеля, имя и фамилия которого не оглашены и поныне. Этим свидетелем оказалась женщина, называвшая сама себя подругой Марджори Диль-Армстронг. Дамочка оказалась настоящим кладезем изобличающей Марджори информации. На допросе, проведённом 11 мая 2005 г., таинственная осведомительница сообщила, что Диль-Армстронг обстоятельно рассказала ей о событиях, так или иначе связанных с «Бомбой на шее». Она якобы призналась в том, что помогала Ротштейну в изготовлении бомбы и ружья, замаскированного под трость! Если верить словам информатора, Марджори наблюдала за трагическими событиями у McDonalds’а, находясь в это время возле магазина «Barnes & Noble» по адресу Пич-стрит, 5909 – это менее чем в 1,5 км от места преступления (если быть совсем точным, то парковка находилась по адресу Пич-стрит, 5933). Туда её привёз Ротштейн, они вместе сидели в его автомашине, слушали новости по радио и наблюдали за разворачивавшимися событиями. Более того, Диль-Армстронг, якобы, призналась в том, что была лично знакома с Брайаном Уэллсом. Знакомство их имело место примерно за год до гибели последнего. Об Уэллсе она отзывалась пренебрежительно, говорила, будто тот был алкоголиком. Мотивом же столь хитро задуманного преступления стало обоюдное желание подельников поправить материальное положение – и Ротштейн, и Диль-Армстронг нуждались в деньгах, и ограбление банка показалось им неплохим способом преодолеть материальные затруднения.
26 мая 2005 г. специальный агент Кларк приехал в государственный коррекционный центр (так официально называется тюрьма, где содержалась Диль-Армстронг) в Манси по просьбе Марджори. Содержание их беседы свелось к следующему: Диль-Армстронг соглашалась дать информацию о попытке ограбления банка, предпринятой Ротштейном и Стоктоном, а также подтвердить факт изготовления бомбы в доме Ротштейна в обмен на перевод в женскую тюрьму в городке Кембридж-Спрингс, штат Пенсильвания, которая была известна гораздо более мягкими условиями содержания заключённых. Согласно официальной версии событий, переговоры эти оказались результативны – перевод Марджори в скором времени состоялся, но ещё до отъезда случилось немало интересного.
Уже 3 июня 2005 г. поездка Джеральда Кларка в тюрьму в Манси принесла неожиданный результат. По просьбе спецагента оперативная часть тюрьмы организовала «агентурное сопровождение» Диль-Армстронг, и в течение нескольких дней внутрикамерный осведомитель (точнее, осведомительница) услышала от Марджори немало интересного (в силу очевидных причин личность женщины-осведомителя не раскрыта до сих пор).
Документы расследования, преданные гласности, содержат многочисленные следы правки, призванные скрыть имена и фамилии лиц, сообщавших значимую информацию. Вот примерно так и выглядит «правленый» текст.
Так, например, агент сообщила, что в беседе с нею Диль-Армстронг признала факт убийства ею Джеймса Родена, которому были известны детали планируемого ограбления отделения PNC-банка. Марджори неосторожно рассказала и о том, что к подготовке ограбления был привлечён Флойд Стоктон. Когда осведомительница поинтересовалась мотивом совершения столь странного преступления, Марджори ответила, что для всех участников задуманного ограбления мотив был одинаков – желание заработать деньги.
Через неделю, 10 июня, тюремный осведомитель сообщила Джеральду Кларку новую порцию новостей. Повторив уже звучавший прежде рассказ про осведомлённость Родена о планах подготовки банковского ограбления, агент сообщила и кое-что новенькое. Из её слов следовало, будто Диль-Армстронг признала факт личного знакомства Уилльяма Ротштейна с Брайаном Уэллсом и более того, уточнила, что последний был посвящён в план ограбления, другими словами, являлся соучастником планируемого преступления. Помимо этого тюремный осведомитель сообщила, что Диль-Армстронг обмолвилась о том, что каркас взрывного устройства, собранного Ротштейном, был стальным. На тот момент детали конструкции «Бомбы-на-шее» не были широко известны, и данная информация подтверждала точность источника.
Удачи расследования этим не ограничились. Уже 16 июня в деле появилась очередная порция новостей от тюремной осведомительницы. Она подтверждала прежнее сообщение о том, что, по словам Диль-Армстронг, убитый взрывом бомбы Брайан Уэллс был знаком с Уилльямом Ротштейном. И добавляла, что последний изготовлял взрывное устройство, читая специальную литературу по данной тематике. В общем, внутритюремный осведомитель выдал ФБР настоящий фонтан откровений, сорвав весь покров таинственности
